Летящие к северу. Путешествие вверх - Страница 27

— Да, — подтвердил Чип, которого Ябеда тоже порядком сбил с толку.

— Хорошо, — вдруг с удовольствием произнес Ябеда, — а теперь я отправлюсь к маме и скажу, что Тяп хотел меня больно клюнуть просто так. И ты это подтвердишь, Чип, потому что ты честный и порядочный гагачонок. — И, повернувшись к маме, он громко пожаловался плаксивым голосом: — Мама! А Тяп хочет меня больно клюнуть!

— За что? — спросила мама-гага.

— Тяп сказал, что ни за что. И Чипик это слышал.

— Это правда, Тяп? — строго спросила мама.

— Правда, — растерянно признался Тяп. — Это правда, — повторил он совсем тихо, — потому что я это сказал и Чипик слышал это. Но вообще это ужасная неправда, и Ябеда знает это сам. Но почему это так у него получается, я объяснить не могу.

— Потому, — вдруг вмешался Чап, — что Ябеда ведёт себя прескверно, мама. Он всегда как-то влезает в хорошее и потом делает из этого плохое. Стыдно тебе, Ябеда!

— Да я ничего… — захныкал Ябеда. — Это я так.

Мама с удивлением посмотрела на обычно сдержанного, рассудительного Чапа и, помолчав, сказала:

— Я, кажется, догадываюсь, что хотел сказать Чап. Но я думаю, что вы сами должны отучить от этого Ябеду. Пусть он поймёт, что это плохо.

— Хорошо, мама, — пообещал Чап. — Мы попробуем.

— Мы это здорово сделаем, — подтвердил Чип.

Только Тяп молчал, всё ещё подавленный несправедливостью. А Ябеда в первый раз в жизни по-настоящему испугался своих братьев.

Неприятное происшествие было прервано появлением незнакомого выводка. В бухту приплыла небольшая стайка уток — три взрослые гаги и три гагачонка примерно одного возраста с нашими утятами. Мама дружелюбно поплыла им навстречу, и рядом с нею плыли Тяп, Чип и Чап. А Ябеда плыл поодаль. Конечно, взрослые утки заговорили о делах совсем неинтересных — о погоде, кормах и детях. Зато гагачата, быстро перемешавшись друг с другом, затеяли веселую игру в отнималку. Новеньких звали Спай, Ник и Дэн-лилипут. Дэн действительно был поменьше братьев, но держался независимо и здорово играл. Игра была простая. Кто-нибудь из гагачат нырял в воду и схватывал в клюв веточку фукуса. Другой, нырнув следом, старался отнять эту веточку. Если ему удавалось схватить эту веточку, оба гагачонка начинали её тянуть к себе изо всех сил. Чаще всего дело кончалось тем, что веточка рвалась, и гагачата отлетали в разные стороны, довольные друг другом. Гагачата вообще хорошо ныряют и, нырнув, гребут под водой лапами и машут крыльями, как будто летают; так они могут проплыть под водой метров сорок — пятьдесят.

И вдруг в самый разгар игры прозвучал сигнал тревоги. Громко и тревожно крякнула мама, громко крякнула мама Спая, Ника и Дэна, призывая утят к себе. Со всех ног, вспенивая за собой воду, бросились малыши под защиту взрослых. Одно мгновение — и вот уже все семь гагачат оказались в окружении взрослых гаг. Те, высоко вытянув шеи и грозно покрякивая, посматривали на непрошеных гостей. Только сейчас испуганные гагачата заметили двух больших серебристых чаек, которые, высоко задрав хвосты, покачивались на волнах. Злые, немигающие глаза в упор разглядывали сбившуюся стайку уток. Чайки казались маленькими кораблями, которыми играет волна и будто случайно прижимает всё ближе и ближе к гагам. Когда расстояние между чайками и гагами сократилось до нескольких метров, мама, обернувшись на своих малышей и убедившись, что их плотно окружили взрослые, кинулась, шипя, к ближней чайке. Чайка медленно взмахнула крыльями и, легко поднявшись, отлетела чуть дальше. Но мама, храбрая и решительная мама, сейчас же вернулась на своё место. Когда чайки приблизились снова, вперёд, грозно шипя, бросилась молодая утка и отогнала на почтительное расстояние сначала одну чайку, а затем и другую.

Вернувшись, она заняла место в боевом кольце обороны.

Целый час маневрировали чайки вокруг стаи гаг, стараясь ослабить их внимание. Целый час взрослые гаги не спускали глаз с чаек, временами отгоняя их дальше. И целый час испуганные гагачата молча рассматривали своих врагов, длиннокрылых, лёгких и хищных. Чайки так и не рискнули напасть на утят — слишком решительно и осторожно вели себя взрослые гаги и слишком много их было. Когда чайкам надоело дразнить уток и они окончательно поняли, что полакомиться гагачатами им не удастся, они, пронзительно и недовольно крича, улетели прочь.

— Как вовремя мы встретились с вами! Одной мне было бы трудно защитить моих малышей от двух разбойниц, — сказала мама-гага, с благодарностью обращаясь к соплеменницам.

— Если вы не возражаете, — голос молодой утки прозвучал мягко и спокойно, — я могла бы с вами остаться и дальше, пока подрастут ваши дети.

Мама внимательно взглянула на молодую гагу, которой шёл второй год, и ничего не сказала в ответ. В этом возрасте у молодых гаг ещё не бывает птенцов, и они часто присоединяются к чужим выводкам, а иногда даже пытаются насиживать чужие кладки и утеплять чужие гнёзда, добавляя свой пух. Такие гаги через год делаются прекрасными матерями, так как приобретённый опыт оказывает им немалую услугу. Мама-гага сама когда-то, в годы своей молодости, была столь же нетерпеливой, оказывая услуги чужим семьям, и поэтому предложение молодой гаги встретила благосклонно. Правда, до этого сезона она всегда воспитывала детей одна и совершенно не представляла, как примут её малыши чужую, незнакомую гагу. Но мама была уже стара — ей шёл девятый год, — и чужая помощь не могла показаться излишней. «В конце концов, когда-то на всё приходится решаться первый раз», — рассудила она. Но ещё долго и пытливо украдкой рассматривала она молодую гагу даже тогда, когда где-то в глубинах утиной души положительное решение было принято.